Московский номер Тима выполнил переадресацию на Пекинский...

Вечеринка в честь Дня Рождения Лю уже подошла к концу. Не совсем трезвые друзья расползлись по комнатам, "главный сюрприз" наедине с именинником. Ссора, начавшаяся из-за ерунды впервые полчаса переросла в скандал, успешно миновала апофигей на втором и вот теперь плавно перерастала в полный абсурд и сюрреализм.
-Нет,  - в очередной раз покачал головой Тим, продолжая изображать часть интерьера гостинной.
-Даст, умоляю... пожалуйста... - ещё несколько секунд и Лю пустит в ход тяжёлую артиллерию - слёзы и обеденный фарфоровый сервиз.
Только из уважения к отцу провокатора и исключительно из-за наличия дела в Пекине Тим вообще согласился на эту сомнительную авантюру. Вот вам, пожалуйста. Впрочем, сам виноват. Лю знал, куда бить, что сделать, дабы Форт Ройал выпустил белый флаг.
В белой сумочке зазвонил телефон. Повернувшись к журнальному столику, Тим сделал мальчишке знак молчать, в несколько шагов приближаясь к вибрирующему предмету.
"Крис?!"
-Привет,  - ответил он, поворачиваясь к Лю спиной.  - Как ты? Рад тебя слышать.

Отредактировано Tim Dust (2008-07-29 20:03:01)

Поведение некоторых людей Тим мог предсказать вплоть до мелочи, например, с каким выражением лица он в трубку молчит, а посему испепеляющий взгляд Лю,  брошенный в спину томагавком, надутые губы бантиком, и взгляд оскорблённой невинности остались проигнорированными. Все мысли Риты мгновенно занял Кристиан по другую сторону канала связи.
Ни для кого из знакомых журналиста не было секретом, что сотовый телефон это прежде всего коммуникатор, а не способ "поболтаться на проводе", а посему существовало железное правило: хочешь пообщаться  - пиши на e-mail, на него будет ответ в течении суток обязательно. Не то, чтобы Тим не любил сотовые телефоны и телефоны вообще - просто не доверял им, не доверял особенно стандарту GSM, который был способен изменить голоса до неузнаваемости.
"Что-то случилось. Он не стал бы звонить просто так. Кто угодно, но не Кристиан".
-Нет, ты меня не отвлекаешь, - ответил Тим, придавая голосу интонацию самую беспечную.  - Я же сказал, что ты можешь звонить в любое время - я всегда сниму трубку.
Дальнейшее продолжение фразы прозвучало точным выстрелом в висок. Совершенным ударом в сердце. Если бы можно было схватиться за что-то или сесть прямо сейчас, Тим непременно сделал бы это, но вместо того стиснул в руке верную "раскладушку".
-Конечно. Будет время меня встретить? Я прилечу через несколько часов?  - ответил он с прежним неколебимым спокойствием.
На бэкграунде раздался грохот - в ход пошёл сервиз. Тим не учёл одного - по-немецки Лю отлично понимал.

Игнорируя зловещее шипение Лю и грохот бьющейся посуды, Тим продолжал говорить с тем же беспечным тоном, словно это не он оказался в эпицентре последнего дня Помпеи для ни в чём неповинного сервиза... или горячий мальчик из Триады колотит об пол уже второй?
-Да, через шесть часов, пожалуйста,  - добавил он.  - Или через семь - не знаю точно. Я буду.
Посмотрев несколько секунд на глухонемой телефон, словно на миг вывалившись из пространства, Тим подхватил сумочку - точнее, небольшой "мешочек" сшитый из той же ткани, что и чеонгсам.
-Отвези меня в аэропорт, Лю,  - холодно скомандовал Тим, глядя на бывшего любовника и будто сквозь него.
-Да пошёл ты на**й, Даст! - почти выплюнул ему в лицо Лю.  - Ты совсем ох**л! У меня день рождение, раз в году и... - он всхлипнул, пуская в ход запрещённое биологическое оружие - слёзы, - ... и я не получил свой подарок!
Терпение Тима лопнуло. В несколько шагов оказавшись рядом с бывшим любовником, Рита перехватил его руку, занесённую для удара чайником в голову, вторую, сжатую в кулак, мягко заводя обе за спину молодому человеку.
-Вот что,  - отчеканил Тим.  - Я сыт по горло твоими истериками, Лю. Я даю тебе последний шанс. Я вернусь в Пекин и посвящу тебе время только для того, чтобы убедиться, что ты бросил всю свою блажь и дурь. У меня срочно дело в Мюнхене. Когда я снова окажусь в Пекине - я не знаю. И если ты сейчас не обеспечишь мне рейс на Мюнхен чартерным самолётом, то я не вернусь вовсе. Я сейчас уйду в любом случае, но это твой последний шанс сохранить со мной отношения. Я внятно говорю? Чтобы через пять минут внизу меня ждала машина, а через тридцать пять я уже оторвался от земли. Это всё.
-Да, Тим. Можно тебя проводить?
-Не в последний путь провожаешь.
На прощание Тим поцеловал Лю в губы, как и всегда, подняв его голову двумя пальцами за подбородок.
-Спасибо...

Уже через тридцать шесть минут Тим находился между небом и землёй. Ещё в машине он отправил Кристиану номер терминала и точное время прибытия. Только пристегнув ремень он осознал, что выбежал из дома Лю в чём был, не захватив с собой ничего, кроме сумочки с кредитками, двумя сотовыми телефонами и паспорта, забыв набросить пальто, что заботливо предложил азиат.
"К дьяволу!",  - ругнулся про себя Рита, опуская голову на подлокотник.
"Лечу из восхода в ночь глухую... к тебе".

Он проснулся уже подлетая к Мюнхену, в ужасе впиваясь пальцами в подлокотники. Видение прошлого пришло тогда, когда было нужно, и, разумеется, не в самый подходящий момент. Попросив у проводницы стакан воды, Тим смочил губы, пытаясь развеять сон  - тщетно.
Впившись накладными ногтями в ладони, Рита начал повторять любимую мантру: я подумаю об этом потом...

"Вот и доказывай, что ничем важным не занимался",  - пришла в голову Тиму запоздалая мысль.
Дивное видение в белом чеонгсаме медленно спускалось по трапу частного самолёта, сжимая в руках узкий ремень сумочки. Тончайший шёлк струился, создавая впечатление перепархивающей со ступеньки на ступеньку бабочки. Холодный ветер пробирал до костей, но Тима жарило так, словно он выходил из огня прямиком в костёр. Лёгкая улыбка на ярко-красных губах и мерцающие белые тени на веках. Пальцы с карминовыми ногтями сжимали сумочку так, словно она была той самой соломинкой, за которую хватается из последних сил утопающий. Белый шёлк с выбитым и вышитым узором мерцал в ярких огнях аэропорта. Мелкие шажки и гордо поднятый подбородок, нежный и таинственный взгляд из-под чёрных росчерков глянцевых волос, обрамляющих лицо.

Отредактировано Tim Dust (2008-07-29 22:49:21)

Разумеется, он заметил Кристиана. Улыбнувшись ещё шире, Тим махнул рукой в ответ, спешно спускаясь по трапу вниз. Трепет мотылька, задуманный дизайнером для этого чеонгсама удавался при таком холоде снаружи и жару изнутри так, что модельеру с прославленным именем и не снилось.
"К чёрту условности!"
Несколько лёгких, но стремительных, как молния, движений и Тим всего в метре от Кристиана.
Вид целителя только подтвердил самые худшие опасения Риты, одновременно подвигая камень с души. Он приехал вовремя. К нему. Мысль о том, что именно он был важен, нужен, разве что не воплощалась в  крылья за его спиной.
-Привет,  - ещё один шаг.
Больше не думая об условностях, о тех, кто смотрит сейчас на них во все глаза, Тим невесомо обнял Кристиана, делясь своим теплом. Опустив ладони на спину мужчины, Рита закрыл глаза, сжимая объятия чуть крепче.
-Я чертовски рад видеть тебя...  - прошептал он, собираясь отпрянуть.

Беспечно тряхнув глянцевыми волосами, Тим поправил заботливо наброшенный Кристианом плащ. Порой его забавлял тот парадокс, что каждый из Богов видел его в разных воплощениях. Владу привычен вид накрашенных губ чеонгсам, Каю джинсы разной степени ношенности и улыбка жизнерадостного шланга-имбицила, Кристиан запомнил его этаким загадочным Героем Нашего Времени, облачённого в плащ, Ян вечным странствующим ветром - загадочным Восточным Драконом, играющим в опасные игры... Иногда Тим представлял себе, что будет, если просто поменять маскарадные костюмы местами... впрочем, от этого ничего бы не изменилось - это всё равно остался он, какой есть - безумный андреналиновый наркоман, искренний в своих порывах и загадочной улыбкой Джоконды и разноцветными дьявольскими глазами.
-Всё в порядке. Я всё равно завершил все имеющиеся дела и думал, обо что бы себя приложить. И тут так кстати твоё предложение. Причём, изумительное в своей внезапности - я бы ещё телился недели две. Спасибо,  - он привычно подставил локоть, улыбаясь привычно - дружелюбно и тепло.  - Снимай воздействие, Крис. Или... ты стыдишься меня?  - пожалуй, только чуткий слух того, кто жил с Тимом хотя бы неделю, уловил бы это изменение в ровной интонации.
"Что за... бред собачий, в самом-то деле?! Ужели я должен стыдиться себя? Себя рядом с тобой? Да плевать я хотел на все условности с высокой колокольни!" - взгляд Тима вспыхнул невидимым огнём, концентрируясь вокруг чёрных зрачков.

Подхватив руку Кристиана, Тим направился к выходу, автоматически сдавая и принимая документы, мало заботясь о том, что кому-то там это может быть неудобно. Охранники улыбались диве в белом, но, завидев паспорт с пометкой пол "мужской" моментально делали озадаченные лица. Грациозно переступая рядом с Кристианом, Тим благоухал жасмином, в прямом и переносном смысле, окрылённый и абсолютно счастливый.
"Завидуют..."
Когда они проходили через зал ожидания, пару провожали почти завистливыми взглядами, но Тим уже не замечал этого, собирая алчные взоры спиной.
-Просто взял и приехал. Я же обещал, Крис. Уговор дороже денег и я бы свихнулся оттого, что ты где-то там... и я ничего не могу сделать для тебя. К дьяволу извинения. Для чего-то же вообще нужны друзья?  - он сверкнул лучезарной улыбкой, словно солнце взошло над Мюнхеном раньше назначенного природой часа. - На мой внешний вид не обращай внимания. В Пекине многие мужчины так одеваются.
"Когда приходят... в гости к Триаде... на ... ай!"  - продолжил фразу Рита мысленно.
-Сейчас доберёмся до тебя и ты всё расскажешь, хорошо? Я переоденусь... чтобы тебя не смущать. Вот только я без багажа, а посему... да к дьяволу. Главное, что я здесь и с тобой всё в порядке. Ну?

Опустившись на сиденье, Тим впервые за шесть часов перелёта, кроме как в коротком промежутке сна, позволил себе расслабить напряжённую спину и плечи. Перекинув ногу за ногу, он пристегнул ремень безопасности.
-Мне всё равно, правда. Лишь бы удобно и не холодно,  - Тим на миг опустил ладонь поверх руки Кристиана на руле, чуть сжимая пальцы, и, тут же убирая обратно, сопровождая движение лёгким шелестом шёлка.
"Я отогрею тебя, чего бы то мне не стоило. Я отдам последний жар, я в лепёшку расшибусь, но ты больше не будешь болеть. твоё сердце не будет болеть... целитель... я просто не оставлю ни единого шанса на отступление. Ни шага назад",  - Рита усмехнулся своим мыслям - как в нём всё-таки взыграл русский.
Всю дорогу он старался не подниматься взгляда - машина ехала как по его меркам слишком близко. Пейзажем за окном он успеет налюбоваться позже. Адреналин медленно спадал и на его место возвращались низменные желания замёрзшей бренной плоти - шутка ли шёл и невесомые туфли даже по европейской-то зиме? Сцепив зубы, чтобы не выдать дрожь, Тим мужественно пережил дорогу, чтобы не волновать Кристиана своей бестолковостью в плане сбора в дорогу лишний раз.
Выбравшись из машины, Тим беспечно улыбнулся, закрывая глаза ладонью - над Мюнхеном поднимался рассвет.
-Ничего. Как-нибудь ты побываешь и у меня в гостях,  - подмигнув Кристиану, он направился к подъезду.

Запах запустения сразу же ударил по чуткому обонянию Тима, но тот продолжал лучиться улыбкой. Не смотря на то, что он мог отсутствовать как в Пекине, так и в Москве месяцами, в его доме неизменно пахло жасмином и солнцем.
Здесь пахло болью, кровью... и ещё чем-то.
Мягко переступив из туфель, Тим на цыпочках направился следом за Кристианом, мысленно качая головой. Он знал, что уже через три дня он вытеснит всё это надолго, заполнив квартиру теплом и запахом жасмина.
-Отличное жилище. И, главное, не так далеко от торговых точек, удобное местоположение относительно трасс... и уютно, не смотря ни на что. Беспорядок это временно. Сам, когда ухожу в дедлайн по посуде можно ходить, бумаги, фотографии, аппаратура, чашки из-под чая - это хронически,  - соврал немного, разумеется, кроме чашек. - Да... я бы поел что-то. Если можно... то просто овощной салат. И я бы принял душ, чтобы смыть это всё... если не возражаешь?
Манеры, приложенные в комплекте к чеонгсаму, выпирали, не смотря ни на что. Властная женская личина. Рита отчаянно прикусывал кончик языка, чтобы не сблотнуть чего-то лишнего, не дай ты небо, не травмировать Кристиана.

Подхватив одежду, Тим направился в ванную, попросив у Кристиана так же чистый пакет, чтобы аккуратно упаковать туда чеонгсам.
Когда он вернулся из душа, то имел вид вполне привычный, как для Асклепия. Чёрные волосы были отмыты от геля для укладки и теперь, расчёсанные, были зачёсаны за уши. Косметика смыта, превратив Риту из дивы в обычного молодого человека отнюдь не женственной наружности. Джинсы и светлая рубашка подходили по росту, но висели свободно, словно мальчишка оделся в вещи страшего брата или отца, дабы выглядеть солидней. Изменились движения - на место грации лезвия отточенного клинка вернулась резкость и угловатость. Перед Кристианом предстал самый обычный среднестатестический студент "каблухи", лукаво поблёскивающий нечеловеческими разноцветными глазами.
-Спасибо... ты просто волшебник,  - добавил он, оглядывая кухню. - Я сделаю себе чай?
Тим прошёл к чайнику, мягко переступая по полу босиком.

-Кофе это крайне вредно для здоровья, - вылетело как-то уж слишком автоматически. - Впрочем, жизнь это и есть болезнь, передаваемая половым путём, которая заканчивается летальным исходом,  - добавил Тим, заглядывая на полки.
Коробка с зелёным чаем в пакетиках, с просроченным обнаружилась. Ничего, девять ложек сахара и будет самое оно. Щёлкнув чайником, Тим с самым невыкупным видом начал помогать Кристиану раскладывать принесённое службой доставки, словно всегда здесь жил, вот только уехал на пару дней.
-Всегда готов,  - подмигнул Тим другу, открывая холодильник и погружая туда коробки. - Жилетку не захватил, но чеонгсам вполне себе сгодиться для этих целей.
Закрыв дверцу холодильного шкафа движением бедра, Тим опустился на стул, подгибая ногу под себя, готовясь слушать.

Не смотря на добрую, всепонимающую и всепрощающую улыбку, застывшую на губах, что-то поднималось из самой глубины... души? Сцепленные пальцы рук, на которые Тим опустил подбородок, напряглись добела, словно бешеная псина стиснула острые клыки. Отчего-то захотелось убить эту... Венди? Да, именно Венди. Привязать мерзавку где-то в тёмном подвале, не поить кровью, вычитывая долго, нудно, со вкусом и знанием дела так, чтобы девчонка плакала карминовыми слезами, после чего убивать медленно и мучительно, повторяя раз за разом: "Прости, Асклепий", чтоыб она мечтала о смерти, ждала её, сильнее, чем дети Дня Рождения или Рождества, а она не приходила.
Сделав над собой усилие, Тим отбросил мрачные мысли, чтобы они не вышли за рамки "контура" и не задели Криса. Ещё одна улыбка - наверное сам младенец Мадонны не светился так, как он в эту минуту, Рита плавно поднялся из-за стола, приближаясь к Кристиану.
Любовь по мнению Тима была форменным собачьим бредом, а особенно к вампирам. Не то, чтобы он не доверял им, считал их выше или ниже... нет. Они просто были другими. Рита слишком хорошо знал их породу, а потому последним, кому бы он доверился - был бы вампир. Имел несчастье общаться с одной... представительницей, с которой держа ухо востро.
"Никто больше не тронет тебя до тех пор, пока я жив. Никто и никогда. Пока я дышу, никто не посмеет задеть тебя".
-Есть прописная истина - хочешь, чтобы узнал весь мир - скажи Гермесу. Так вот, забудь о ней. Всё, что я услышал, из меня нельзя вынуть и под пытками,   - подойдя максимально близко, Тим опёрся бедром на подоконник, подставляя лицо тусклому свету солнца, чуть приоткрывая заслонку "бункера".
На Кристиана полилось мягкое тепло, напоминающее о детстве, когда мир кажется огромным; тонкий аромат полевых цветов, нежность, бездонная, как небо над головой, участие, напоминающая о силе тонких пальцев Гермеса, сострадание  - он был готов разделить боль Асклепия, раз за разом, до тех пор, пока ему не станет легче.
-Любовь это прекрасное чувство. Ради неё нужно и стоит жить, Крис. Любовь делает нас сильными настолько, что и без точки опоры мы можем перевернуть мир... Любовь делает нас беспомощными, как котят перед невзгодами и предательством. Скажи мне вот что... ты хочешь быть с Вэнди? До сих пор? Идти с нею рядом, пока смерть не разлучит вас?
"Почему же так больно мне? Эмпатия? Нет... что же это?"

Делать было нечего. Тим приоткрыл завесу ещё шире - распахивая ... душу? Медленно, словно раздеваясь под неспешную музыку, завораживающую, Рита танцевал танец семи покрывал, опуская на пол одно за другим. Кристиана подхватила вторая волна  - яркий свет солнца, пробивающийся сквозь румяные рассветные облака, рой пёстрых бабочек, резкий и пряный запах полыни; тонкие, но сильные пальцы, крепко стискивающие запястье браслетом наручника, которая вытягивала из тьмы на ярки свет, ведя сквозь лучи просыпающегося светила по хладной росе сквозь сонмища трав, смех, тёплый и звенящий; пение соловья...
С непривычки Тим ухватился за подоконник свободной рукой, что была заведена за спину, продолжая лучиться улыбкой. Незаметный жест, ускользающий от внимания из-за поднимающейся волны...
-Каждый, кого мы любим - совершенство. Идеал. Мы слепы, когда любим. Это нормально, Кристиан, правда,  - слова получалось подбирать с трудом, но Рита продолжал говорить. - И... я на твоей стороне. Убийство это не так просто для любого, даже для обычного смертного. Кто я, тварь смердящая или власть имею? Да, мы Боги, но отнимать жизнь, чужую жизнь без причины, пусть и во имя любви... нет, это не оправдание. И это не признак трусости. Ты поступил так, как был должен. И... знаешь, человек... да что человек - любой, кто любит, пойдёт на всё, чтобы не задеть, не причинить боли любимому... Ты верил ей, я понимаю. Предательство это больно, очень больно - лучше ножом по живому... но... ты справишься. Помнишь, я сказал, что верю в тебя? Я верю в это. Как вто, что солнце восходит на Востоке. Я. В. Тебя. Верю.
Тонкая ладонь Тима лучиком солнца - невесомым не весенне-нежным накрыла ладонь Кристиана. Невидимые пальцы хотели дотянуться до самого сердца, прикоснуться губами, греть, шептать что-то, отвлечь, заживить... склеить...
"Почем уже так больно мне? Лилии? Я не люблю их... почему она? Крис... она не стоит тебя. Не стоит даже того, чтобы слизывать пыль с твоих ботинок. Крис, ты меня слышишь?"

От прикосновения Кристиана стало легче, словно брошенное лассо достигло цели. Потянув на себя невидимую верёвку, стягивая петлю крепко, подтягивая изо всех сил.
"Поймал...  - ликовал Тим, укрепляя невидимую образовавшуюся сил, прочто укрепляя узел на своей руке.  - Не отпущу и не думай даже".
Мягко улыбнувшись, Рита, найдя в себе силы разжать пальцы, до этого стискивающие подоконник, убрал за ухо чёрную прядь волос, вот-вот намеревавшуюся упасть на глаза, после чего вытащил из пальцев Кристиана сигарету, на коснувшись при этом более ничем.
"God give me courage to show you...you are not alone",  - отчего-то вспомнились слова из прославленного мюзикла, зазвучавшего с новым годом с удвоенной силой.
Смяв сигарету, Тим опустил её в пепельницу.
-Столько курить на голодный желудок?  - он покачал головой, ловким движением фокусника подтягивая пачку "Мальборо" к себе и пряча в карман.  - У тебя остывает пицца. Один есть я отказываюсь,  - подмигнув Кристиану, Рита шагнул к столу, увлекая целителя следом за собой.

Подведя Кристиана к его месту, Тим опустился на свой с той же едва уловимой грацией, откидываясь на спинку стула. Взяв в руки чашку - он выбрал самую большую, наполнив до краёв, Рита сжал её в ладонях, чтобы ну выдать дрожь под тяжестью.
-Ну что ты... у меня огромный неизрасходованный потенциал,  - широко улыбнулся Тим. - Приятного аппетита.
Опустилось на пол с тихим шорохом очередное покрывало. Не смотря на то, что солнце ещё не нагрелось, кухню заливал яркий свет, словно весна пришла в этот дом раньше, заставляя Тима щуриться, но взгляда он не опускал. На столе благоухал невидимый букет жасмина, медленно струилось по полу тепло, словно чьи-то заботливые руки разожгли пламя в камне.
Тим не врал - он чувствовал себя превосходно от одной только мысли, что помогает другу, не считая лёгкой слабости с непривычки.

Прочувствовав, как горячий чай обжигает горло, Тим усилил свет и тепло, словно подкрутив настройки, добавив яркость и контраст.
-Ты шутишь? Доброго утра. Ты даже не представляешь, сколько раз я выключал диктофон, слушая то, что было предназначено не для моих ушей... но одно дело работа, а другое друг,  - он тепло улыбнулся, пододвигая к себе тарелку с салатом.
Повернувшись в сторону часов, Рита пожалел о том, что не взял с собой полившегося в ящике стола табельного - вот когда он нужен, его нет под рукой. Зачем он держал при себе пистолет  - было непонятно, но, видимо, как раз на такой случай... вот и рассказывай посл еэтого Каю байки о том, что он пацифист - мир-дружба-жвачка.
Улыбка изменилась, нехорошо блеснули разноцветные глаза.
-М... что, прости?  - Тим приподнялся на колене, чуть перегибаясь через стол.  - Ты что-то сказал, друг мой?
"Ну уж нет, мой хороший. Мы играем по моим правилам".

И не думая даже опускаться, Тим словно завис в воздухе, будто ядовитая змея приняла боевую стойку. Улыбка вечного авантюриста снова изменилась - теперь она была нежно-отеческой, но такой не станет гладить по головке даже если дитяко не право. Завидев подобное изменение в лице Тима многие его знакомые мгновенно начинали соглашаться по-хорошему, пока он дошёл до "драконовых мер". Властный взгляд нежной, но сильной лапой хищного зверя будто припечатал к месту.
-Прости, Крис, но я что-то... старею, не иначе... совсем плохо слышу. Повтори ещё раз, очень тебя прошу, для старого доброго любящего тебя друга что-что ты сейчас казал? Куда-куда тебе надо?
Для полноты картины не доставало только раздвоенного кончика языка, трепещущего между белоснежной линии зубов, обнажённых нежной улыбкой.

-Нет, ты можешь,  - тихо ответил Тим, опускаясь на стул.  - Можешь. Ничего в этом мире от этого не изменится. Дело даже не в наличии или отсутствии меня в этой квартире. Дело в тебе, Кристиан. Поверь, одним днём ничего не изменишь. Тебе нужно отдохнуть, выспаться. Я не могу выпустить тебя на работу в таком состоянии. Раз уж я здесь, то теперь я твой доктор. И мне назначать тебе курс лечения. Перестань "загонять" себя. Этим ты только накапливаешь усталость. Сколько дней... недель ты уже живёшь в таком режиме, Кристиан?
Не смотря на то, что Тим занял своё место и стёр, словно песок с гранитной плиты то, что демонстрировал всего секунду назад, тонкие тёплые ладони ласково накрыли руки Кристиана, мягко сжимая пальцы.
"Боже ты мой, чёртов упрямый дурень! Хуже ребёнка! Ох, не заставляй меня принимать крайние меры. Я всё равно добьюсь своего. No choice".

-Нет, - мягко покачал головой Тим.
Подсохшие волосы мягкими чёрными лепестками роз коснулись бледных щёк. Невидимые ладони только сжали плечи Кристиана чуть крепче, не приказывая, но настаивая... прося? Всё что годно, но к мольбам и просьбам Рита прибегал крайне редко, заменяя их приказами. Под властным взглядом Гермеса затыкались чиновники, теряли дар речи секретарши, даже самые стойкие сдавались, предпочитая отступить, чем попасть под гусеницы танка.
-Пожалуйста. Останься сейчас здесь, дома. Выспись, а вечером Мюнхен. Я очень прошу тебя, Крис. Это ради твоего же блага. Верно говорят, что самые несносные больные - это врачи. Только один день. Я больше не вклинюсь  в твой рабочий режим и не буду мешать планам. Пожалуйста. На месте дорожной инспекции я остановил бы тебя на первом повороте и отправил бы в КПЗ. Отсыпаться. Поверь, завтра ты сделаешь ещё больше... если отдохнёшь сегодня,  - тёплая ровная интонация - так разговаривают со смертельно больными или детьми; непоколебимое спокойствие пропитанного солнцем тысячелетнего исполина и тихий треск брёвен к камине.
"Тысяча и одно китайское предупреждение, Асклепий. С меня станется грохнуться в обморок - что делать будешь?"

Покивав Кристиану по хлопку, как дрессированный тюлень, Тим проводил упрямцем взглядом за дверь, после чего резко опустил локоть вниз, собираясь любимый изобразить жест всей золотой молодёжи в голливудских фильмах, но, приложившись об стол, убавил пыл.
"Россия - Германия, счёт открыт",  - фыркнул про себя Тим.
-Пицца остывает,  - крикнул вслед Кристиану Рита, прислушиваясь к звукам в дальней комнате - доверяй, но проверяй.
Поднявшись из-за стола, он прошествовал к шкафу, доставая тарелки, вилки, ножи... палочек, разумеется, не было.

Пока шёл разговор по телефону, Тим обратился в слух. Подхватив два стакана под сок и полотенце, Рита бесшумно прокрался на цыпочках по коридору, прислушиваясь к голосу Кристиана.
"Родственник? Кхм... ну да, если учесть, что я похож на тебя, не более, чем Аполлон на Геркулеса... Эх, герр Хоффман, вдохновенно нести полуправду Вы не умеете. Впрочем, и не надо тебе. Врать, пускать пыль в глаза и так далее - моя прерогатива".
Когда разговор прекратился, Тим так же неслышно проник обратно на кухню, продолжая изображать большой одесский шум вокруг сервировки стола.
Опустившись на стул, Рита принял вид самый невинный, входя в излюбленный модус: а я шланг.
-Сигареты? Ты же не думаешь, что я позаимствовал? - приподнял бровь Тим.  - Может... за окно свалилось.
"За закрытое..."

Продолжая созерцать невидимых стрекоз, что порхали по незримому же райскому саду, Тим еле сдерживал смех, прижимая зубами кончик языка с которого так и рвалось: "Крис, смотри, какая сорока во-он на той ветке" - купится или нет?
-А зачем тебе курить?  - просил Тим, пододвигая к Кристиану тарелку чуть ближе, перегибаясь через стол. - Нервы это не успокаивает, но очень захламляет лёгкие. Да и... здоровье Бога, конечно, посильнее иного другого, но тоже не совершенно. Да и... прав был на счёт курильщиков дядя Фрэйд...
Подхватив вилку, Тим принялся за салат, вдохновляя, так сказать, своим образом и подобием.

-Моя молодость осталась где-то в семидесятых. Я мотался по всей Европе, кроме, разумеется, нынешней Германии. А, может, это моя карма такая - я не умею быть или что-то делать "как все",  - к Тиму снова вернулась тёплая, дружелюбная улыбка. - Знаешь, почему-то сложно представить тебя в беретке... или как уж она там называлась эта шапочка, сидящим и курящим план...
К Кристиану пододвинулся стакан сока.
Тим не прикалывался, и не думал даже.
В психологии Рита был не силён, но, судя по опыту прошлых лет, тому, кто находится в депрессии нельзя давать покой - всё время воздействуя, чем угодно. Действовал чисто по наитию, но искренне...

-А я был странным. Ещё в институте я был бунтарём. Нашёл на парте надпись на английском "Сильмариллион" и подписался ниже. В итоге собрал вокруг себя компанию странных молдых людей и девушек, которые читали профессора Толкиена. Разных возрастов. Сам учился ещё на первом курсе. На нас смотрели, как на больных на всю голову... но нам нравилось.
Облокотившись на стол, Тим уже не на шутку задумался над тем, что без "покрывал" прохладно... но если сказал "А", то говори и "Б". Очередной глоток сладкого чая.
-В группе я был белой вороной, но почему-то тем самым белым пятном, которого не хватало...
В очередной раз он прикусил язык, не став рассказывать об играх в сшитых балахонах, о том, как танцевал на спор на парапете крыши, о том, как соблазнял самую не пристпуную из девушек... о том, как игнорировал похотливые взгляды юноши, что прибился к компании, когда он закончил второй курс.
-Всё для тебя,  - просто ответил Тим, непринуждённо улыбаясь.

-Не совсем... если хочешь, я тебе перескажу вкратце,  - ответил Тим, лучаясь улыбкой.  - Нет, я не был ни эльфом, ни назгулом... я был бунтарём Турином, который любил родную сестру. Человеком. Смерть глупая и самая... пожалуй, трагичная.
Увидев пирожные, Рита еле сдержал чувственный стон. Откуда он только узнал? Привет из детства. Такие ему покупала только мама, когда-то давно. Мама? Помнил ли Тим её вообще...? Помнил, что умерла рано, да и отец был счастлив избавиться от странного ребёнка, услав того в Москву.
"Спасибо... " - улыбнулись разноцветные глаза. Словно невидимые руки коснулись клавиатуры клавесина, выбивая из натянутых струн забытую мелодию, что написал когда-то Казанова...
-Знаешь... звучит пафосно, но, - Тим подхватил пирожное, заталкивая его за щёку, счастливо улыбаясь, - я с детства знал, что я не такой, как все. Меня боялись дети - я всегда играл один. Нет, был одна девочка - она любила во мне именно разноцветные глаза, а потом она уехала куда-то на Сахалин. Обещала приехать и мы бы поженились... В двенадцать я вспомнил всё и стало... будто спокойней. Я нашёл ответы на вопросы, поняв всё... но не смирившись. Мне нравились люди. Я тянулся к ним изо всех сил. В четырнадцать я сменил школу, где меня не помнили странным ребёнком, начал в новой иную жизнь. Никому и в голову не приходило, что весь мой пафос и показное жизнерадостное равнодушие - блеф. Да, я жалел, что не такой, как они, что не могу понять многого... но искал варианты - нет ничего, что нельзя было бы изменить.

-Я люблю людей,  - ответил Тим.  - Как я уже говорил, они не думают о том, что переродятся, они живут здесь и сейчас. Они... чувствуют. А мы... - лицо исказила на короткий миг гримаса презрительная и горькая, - мы в этом плане мало отличаемся от тех же вампиров... которых я, кстати, тоже уважаю. Не все, но большинство. Знаешь... - ещё одно пирожное скользнуло за щёку, - звучит бредово, но да, я манипулирую людьми, но никогда не применял при этом Силу. Да, каюсь, я создаю мороки, но опять же - некоторых вещей им знать не надо. Я знаю айки-до, но применял его только для самообороны, но никогда не нападал первым. У меня есть табельное оружие,  с разрешением... но я никогда не выстрелю в человека и не делал этого... в этой жизни. Я, скорее, человек, чем Бог. Вот только... ах, ладно, я уже об этом говорил тебе. Мы с тобой об этом говорили, Крис,  - покачав головой, Тим запил пирожное чаем. - Люди прекрасны. Мы живём для того, чтобы помогать им, это наше призвание, о котором мы забыли. Ты помогаешь. Я стараюсь... силой слова.

-Ты используешь её во благо, Кристиан, это разные вещи,  - покачал головой Тим, уже пресытившись, но не в силах отказать себе в очередном пирожном. - А что бы стало, если бы её стал применять я? Я работаю с Триадой - это не для кого не секрет. Я работаю для полиции. Для лиц наделённых властью, для ... наконец, простых смертных. Стоит чуть-чуть применить Силу и полиция кинется с распростёртыми объятиями в лапы Триаде? Или наоборот - погибнет великая преступная организация. Страны заключат военные соглашения или подпишут пакты о ненападении... что же будет с миром? А ты говоришь, помешает мальчик... которого так ждут... Нет-нет, во всём нужна мера. Я берегу Силу. Когда-нибудь она мне пригодится, чтобы защитить то, что мне дорого.
С язык чуть было не спорхнуло ещё кое-что... рано, слишком рано, Тим.
Показав Кристиану кончик языка, Рита подхватил чашку.
-А я не понимаю, как можно глотать табачный дым, пить пиво... и есть полуфабрикаты. Кхм... впрочем, на счёт пиццы я, пожалуй, тебя понимаю. Есть у меня... знакомый в Сицилии. Милейший молодой человек... его зовут Джанни Альбано. Честный аферист. Боги не убивают своими руками - вот его кредо. Он человек, доживающий, возможно, последние дни, но он любит жить... любит пиццу, хоть ему и нельзя.

-Убивает не нож, а та рука, что его держит,  - мягко ответил Тим, прислоняясь к спинке стула. - Убить можно ниткой, если её намочить и перетереть нужную вену... да что там нитка - достаточно одного слова. Я могу сводить людей с ума... но никогда не проверял, да и не хочу.
Поднявшись из-за стола, Тим мягко опустил Кристиана на место, и, закатав рукава, принялся очищать стол от грязной посуды, сгружая её в раковину.
-Сосиски это и я умею. Отцу нравилось, надеюсь, понравится и тебе... сам я не знаю, я предпочитаю вегетарианскую еду. Сладости не в счёт,  - Тим лукаво подмигнул Кристиану. - Но приглашение принимаю. Хлеб они готовят восхитительно...

Беззвучно рассмеявшись, Тим только головой покачал. Даже в этой мелочи они похожи - собственная посудомоечная машина была установлена на кухне так, что захочешь-то не найдёшь, не говоря уже о том, что в принципе будешь подозревать о её существовании.
Стоило Рите отойти от стола, как пришлось вцепиться в ближайший предмет мебели, которым оказался холодильник. Смущённо улыбнувшись Крису, Тим повёл плечами:
-Плохо я умею ей пользовать...  - он тихо засмеялся. - Два зомби мы с тобой, честное слово...

Спорить Тим не стал, поскольку сил не было даже на улыбку. Зевок пришлось деланно спрятать за тыльной стороной ладони, да и сдержать рвущийся наружу смех не удалось.
-Да... сладких снов, Крис. С тебя вечерний Мюнхен - память у меня отличная,   - подмигнул Тим, направляясь в комнату по такой синусоиде, что Джек-Воробей обзавидовался бы.
Он не помнил, как уснул.