Гин-Иро не знал наверняка, соизволит ли Асклепий посетить галерею (ну да, наверняка врачевателю больше по душе собор святого Стефана), однако сам по мере возможностей посещал её исправно, то есть, примерно два-три раза в год, обычно один раз приходился на "отпуск", другой - или же другие, - на срочный вызов одного из богатых клиентов.
Впрочем, на вкус кицунэ, галерея была названа слишком простенько, ну "Галерея неизвестного искусства", ну и что с того? Он считал, что клиента нужно заинтересовать. С другой стороны, следует признать и тот факт, что люди всё равно шли сюда, как в паломничество, вереницами, несмотря на то, что добираться сюда не очень-то удобно.
Конкретно сейчас Кай прогуливался, разглядывая картины Ренессанса, периодически цокая языком и ненавязчиво косясь на хорошеньких туристок.
"Если бы у Амадея не возникло идеи создания галереи, стоило бы ему намекнуть на такую необходимость", - Кай знал толк в прекрасном, хоть и был несколько далёк от мира искусства, и понимал, что здесь собраны шедевры, которые не снились многим музеям мира.

Кай оторвался от задумчивого созерцания картины, повернулся к Асклепию - неторопливо, словно тот его разбудил, и кицунэ ещё полностью не осознал, что, собственно, происходит. Надо же, он в кои-то веки с ним поздоровался, а не попытался сделать вид, что они незнакомы.
- И тебе привет, бог, - Кай постарался улыбнуться дружелюбно, насколько вообще был способен.
Не дело - выяснять отношения вампиров и богов среди людей и - произведений искусства. Приятно было знать и то, что Асклепий всё же последовал совету кицунэ и Амадея, решив посетить галерею.
- Венди не видел. Самому интересно, придёт ли она сегодня вообще, или же - никого не будет, - Кай пожал руку бога. - Приятно, что некоторые боги и вампиры могут найти общий язык. Но смотри, если ты её обидишь, я тебе устрою!
Кицунэ шутливо погрозил пальцем.

Отредактировано Кай Гин-Иро (2008-07-03 16:02:26)

- Ах, какой же ты всё таки человек, Кристиан, - кицунэ деланно вздохнул, словно его и правда разочаровал факт того, что бог его искромётной шутки не оценил. Он даже подумал, что, вероятно, Венди могла понравиться Асклепию, как может нравиться женщина мужчине, но - это уже их личные дела. Шутить на эту тему? О, увольте, не на того напали. Впрочем, внимание вампира тут же переключилось на другую тему, словно и не заметил, как бог попытался перевести её из одного русла в другое. - Мне кажется, что ты несколько не прав, и смотришь на мир исключительно чёрно-белым зрением. Знаешь, однажды мне пришлось прилететь к клиенту аж в Ирландию. Не ближний свет, как ты понимаешь. Зато я услышал там одну прекрасную легенду: есть на свете всего лишь несколько женщин из рода Ланон Ши, ещё их называют прекрасными возлюбленными. Они жестоки и своенравны, и горе тому, кто соблазнится ею. Впрочем, они ласковы с теми, кому благоволят, их чудесные голоса и музыка вдохновляют поэтов, певцов, художников. Они жертвуют жизнью, ради того, чтобы на краткий миг испытать прилив вдохновения и познать славу.
Кай на миг замолчал, словно забыл, о чём говорил секунду назад, и вновь принялся разглядывать картину, которая привлекла его взор.
- Если бы я был человеком, то счёл за честь подобную смерть. Не прозябать в коконе спокойствия, а - жить так, чтобы тебя помнили, - Гин-Иро покосился на Асклепия из-под серебристой чёлки. - Впрочем, я не человек, и такой расклад меня тоже вполне устраивает. Но вряд ли ты поймёшь.

- Мог бы и не переводить. Латынь я немного знаю, служба долгое время... обязывала, - Кай хмыкнул, пожав плечами, и вспоминая времена инквизиции. Да, тогда почти никогда не бывало скучно, однако - нет смысла горевать о пройденных временах, когда сейчас - свои игры и свои законы.
Кицунэ протянул руку, словно хотел коснуться лица девушки на полотне, но пальцы так и не притронулись к холсту. Гин-Иро опустил ладонь.
- Но я рад, что ты предложил сменить тему. Поверь, все эти споры в духе выяснения отношений между священниками и Жанной д'Арк мне порядком наскучили. А когда мне становится скучно, всегда случается что-то непоправимое, - Кай неопределённо пожал плечами, хотя было ясно, что именно он подразумевал под этим. - И было бы интересно поговорить с тобой о чём-то другом. Но я тебя прошу, только не о медицине и наркотиках. Наслушался. Хватит с меня.
Кай театрально приложил ладони к вискам, словно у него неожиданно заболела голова.

Кицунэ не стал вдаваться в подробности об одном нашумевшем деле в Германии, успеется ещё - когда-нибудь, и просто пожал плечами.
- Да ничего мы не делали, в общем-то. Пугали народ и пьянствовали. Иногда меняя последовательность. Сначала весело, но быстро надоедает. А искать себе новое занятие посреди ночи - сомнительное удовольствие. Даже для меня, - Кай подмигнул богу.
Вопрос Асклепия про Венди его ничуть не удивил, кинцунэ даже мысленно поставил богу плюсик, мол, молодец, не испугался спросить.
- Она хорошая девочка. Именно девочка - двести лет всего, и душа ребёнка. Человеческого. Опустим на время споры о душе и прочем, - Кай, кажется, впервые посмотрел на Асклепия с серьёзным выражением лица. - Актриса, уважающая искренность - я бы назвал её именно так. Оптими-истка.
Гин-Иро огляделся по сторонам, присматриваясь к окружающим людям, затем вновь обернулся к Асклепию - на лице вновь привычная усмешка.
- Правда, я удивлён, что ты не попросил тогда её саму рассказать тебе её историю. Ведь я предлагал.

Плавным движением Кай вскинул руку и от души похлопал бога по плечу.
- О, да ты пытаешься шутить! Кристиан, я тебя недооценивал, всё-таки ты не зануда. Осталось только привыкнуть к тому, что этикет не всегда и везде может помочь. В некоторых случаях он способен сыграть с тобой не то чтобы злобную, но неприятную шутку. Для тебя в первую очередь, разумеется. Я же тебе такие идеальные условия создал, чтобы ты спросил у прекрасной дамы всё, что тебе интересно. А ты испугался. Ну ничего. Будем думать, что это было не в последний раз.
Было сложно понять, шутит ли Кай, или и в этот раз говорит абсолютно серьёзно, как несколько минут назад. По лицу вампира очень немногие могли узнать его истинные эмоции, если только он сам их не выставлял напоказ - но были ли они настоящими в таком случае - загадка.
Кай остановился у очередной картины - на этот раз, тут была изображена дева, похожая не то на святую, не то - на самого ангела.
"Как в тему", - с улыбкой подумал кицунэ.
- Кристиан, смотри шире на мир. По-моему, Юи тогда напугала тебя так, что ты теперь всех сравниваешь с ней и считаешь монстрами. А, вместе с тем, Дионис пригласил её к себе, погостить. Из чего ты можешь сделать определённые выводы, - он посмотрел на Асклепия, хмыкнув про себя его неуверенности, словно тот был не бог, а мальчишка. - Если тебе так понравилась девушка, мог бы оказать ей знаки внимания. Что ты как маленький, не мне же тебя этому учить.
"Правда", - подумал Кай, отвернувшись, чтобы не рассмеяться, - "надеюсь, ты не узнаешь, что самые ценные подарки - это экспонаты пыточной".

оос: картина! Это была картина! ((:

Кай с интересом посмотрел на бога - на этот раз не как на ребёнка, а скорее как на равного себе. Ну, или почти равного. Кажется, Асклепий был порядком смущён и, очевидно, пытался выпутаться из этого малознакомого - кажется? - чувства.
- Ты странный, Кристиан. Всегда равняешься на людей, а тут вдруг - о, я всегда читаю все её мысли. Пусть даже невольно, но факт-то на лицо. А ведь твои любимые люди как-то умудряются не читать мысли, разве что иногда догадаться, если очень повезёт. И ничего, живут, - кицунэ склонил голову набок, изучая бога, затем почувствовал чужой взгляд спину, и обернулся посмотреть, кто же столь навязчив. За спиной стояла очередная милая туристочка. Кай хмыкнул, подмигнул ей, и повернулся к Асклепию. - Видел? И ведь я ничего не делал. Ментальные способности - это не к моему клану. Мы не забираемся в чужие мозги.
Он подумал, что ещё можно сказать Асклепию - похоже, он не играет, - такие вообще на это не способны, он действительно "увяз", и дело было наверняка в обычном "она отличается от тех, кого я видел", - а всерьёз увяз в эмоциях.
- Что до Амадея... она для него, как дочь.
"И этим всё сказано. Но вот как он отреагирует на такое развитие событий - это уже не мне решать. И не мне предсказывать", - Кай ухмыльнулся, словно произнёс это вслух, но бог наверняка понял ухмылку верно.

Ну вот. Промелькнул разум в тумане, и на этом дело, собственно, закончилось. Асклепий на какой-то миг показался Каю обычным человеком, который наделён редкими способностями, пытается спасти весь мир, при этом погружаясь всё глубже в себя. Ни конца, ни края.
"Если кому-то первому и понадобится срочная психологическая помощь, то лишь тебе", - кицунэ внутренне досадливо поморщился, хотя на лице по прежнему сияла улыбка. Он даже представил себе эту картину, и чуть не хмыкнул. - "Понимаете, доктор, начнём с того, что я - бог. Н-да, картина прекрасная, достойная появиться однажды в этой галерее. Бог и молоденькая вампирочка. Преле-естно".
- Кристиан, ты хотя бы иногда переставай копаться в себе, чтобы посмотреть по сторонам. И фантастики поменьше читай и смотри. Во-первых, копаться в чужой голове по меньшей мере невежливо - если только ситуация не выходит за рамки разумного. Во-вторых, далеко не все способны влиять на разум, а если и делают это, то по-своему.
"Проникнуть как-нибудь в его сны?", - Кай разве что не зевнул. - "Да что ему может сниться? Пусть сам придумает для себя правила и прочее, прочее".
- Но, похоже, на нас начинают странно коситься, а тебе нельзя портить репутацию. Ты знаешь какое-нибудь приятное заведение в этом городе, где можно спокойно посидеть? - кицунэ с интересом посмотрел на бога, затем добавил заговорщицким шёпотом. - Считай, что я их коллекционирую. Это моя маленькая слабость.

- Герр Хоффман, какая приятная неожиданность!   - на встречу им шел Амадей, увлекая за собой неизвестную им спутницу.
Амадей был как всегда одет и причесан в своем духе, приталенный темно-малиновый пиджак до колен, белая бурашка с отделкой из кружев, заколотая у ворота серебрянной витьеватой брошью. Черные волосы рассыпаны по спине, а в глазах игривый огонек. Словом, просто воплощение голливудских представлений о вампирах или мечта романтичных готок. Туристки за их спинами зашептались о   владельце Галереи и кто-то полез за блоктоном, для автографов.

Амадей перевел взгляд с Хоффмана на Кая, кивнув вампиру, и обратно и, как могло показаться, триумфально улыбнулся.
- Я не думал, что вы так скоро соберетесь посетить мою Галерею! И как вы ее находите?   

Девушка, что была спутницей Амадея молча улыбалась, пока ничего не понимая и смущенно сжимала локоть своего спутника, словно ищя поддержки.
Она была необычайно хороша. Назвать ее именно красивой было сложно, но было в ней что-то что приягивало взгляд. Ростом она была практически с Амадей, капельку ниже. У нее были грустные, но удивительно светящиеся, серые глаза и светло-русые густые красивые волосы, забранные в высокую прическу, державшуюся на паре китайских шпилек, украшенных чемжучинами, которые, как можно предположить подарил ей Амадей. Она была одета в серое пальто, на плечах лежал жемчужного цвета палантин.
Она с интересом и осторожностью взирала на людей, к которым они подошли.

В первую секунду Кристиану почудилось, что Амадей ведет с собой Венди, и внутри что-то сжалось - почти болезненно, почти приятно. Но в следующую секунду, понял: это не Венди.
И даже не вампирша, вроде бы.
- Добрый день, - он поздоровался с Амадеем, а его прелестной спутнице поцеловал холодные после зимнего воздуха, пальцы. - Галерею и впрямь нелегко найти, но я ничуть не жалею, что потратил пару часов на поиски.
И в следующую секунду покосился на Кая. Что это значит? Эта юная фрау - жертва Амадея, разве не так?
"Черт, я-то надеялся отдохнуть от... несогласия. Но не могу же я позволить, чтобы они пили ее кровь - или что они там делают? - прямо на моих глазах..."
Кристиан сглотнул, напрягая все мимические мышцы - удерживать улыбку, одновременно - выжидающе смотреть на Кая и Амадея. Надеяться, что он *не так* все понял, и эта девушка - не будущий обед вампира.

- Рад знакомству, - Кай поклонился на японский манер, однако, несмотря на то, что вёл он себя так, как того требует этикет, было что-то ускользающее, словно он не то недооценивает девушку, не то - разглядывает её, как под стеклом.
Понимая, что вопрос в первую очередь адресован Асклепию, а не ему, кицунэ молча разглядывал окружающих людей, словно и те были своего рода экспонатами - впрочем, в какой-то степени так оно и было.
Кай не сомневался ни минуты в том, что Асклепий, и без того чувствующий себя в подобном месте, как не в своей тарелке, совсем потерял нить их разговора, и дай Тьма, если не начнёт прямо тут вещать о том, что Амадей поступает, как животное.
"Ско-отина!", - протянул про себя кицунэ, склонив голову набок, и попытался представить, о чём может думать сейчас врачеватель. Кроме того, что все вампиры - морально разложившиеся гады. Вероятно, после того приглашения в особняк Венди он считает, что Кай и эту встречу подстроил? - "Ну вы только посмотрите на него, надеюсь, он так не думает. Это было бы слишком банально для... бога".

На слова Кристиана о портрете незнакомки Амадей понимающе улыбнулся уголками губ.
Девушка на нем изображенная была безумно похожа на Венди... На самом деле он и обратил Венди только потому, что у него был "ее" портрет...из прошлого. Одна из его "жертв" написала его примерно за 50 лет до рождения Венди и подарила Амадею со словами "Мне кажется, что такую девушку вы сможете полюбить". Тогда он был удивлен, но когда увидел златокудрую малышку, то в самом деле влюбился в ее красоту и талант, сделал все, чтобы обратить ее и она приняла этот подарок.
- Если хотите, герр Хоффман, я как-нибудь расскажу вам его историю. И истории многих здесь выставленных работ... В каждой из них есть жизнь, есть свой миг, запечатленный в вечности.
Эти слова будто оживляли вампира, его лицо, напоминавшее маску  оживало, приобретало выражение...или много выражений, словно воспоминания пробегали перед его глазами как картинки, которые можно было рассмотреть, если достаточно сосредоточиться.

- Вы знаете, что такое любовь, Кристиан? Это красота, которую вы стараетесь сохранить навсегда, запечатлив ее в своей памяти. Те прекрасные моменты, когда не было ничего кроме красоты...

Марина переводила завороженный взгляд с учителя на бога. Очевидно натурой она была утонченной и впечатлительной, а подобные разговоры о тонких материях приводили ее в восторг.

Кристиан только кивнул на предложение Кая уйти отсюда. Лично он и так пробыл в галерее чересчур, это место почти физически "высасывало" его. В кофейне будет спокойнее.
- Да-да... извините, Амадей, мы уже собирались уходить. Возможно, вы захотите присоединиться?  Что же касается любви... Вы знаете, - впрочем, ответил он Амадею, попутно размышляя как бы аккуратно предупредить Марину. Эта девушка не заслужила печальной участи стать обедом.
Или даже обращенной.
"Но если бы Венди не была обращенной, она умерла бы много лет назад... и я вряд ли познакомился с ней. Диалектика, черти ее дери!"
- Мне кажется, что любят не красоту. Любят достоинства вместе с недостатками, не избранные моменты, а целиком. А вообще в моем понимании  любовь - это... - он замолк, прежде чем дать определение. Не свое. Конечно.
Он запомнил слова Венди, как запоминают молитву.
- Это тепло.

- Ну разве она не прекрасна? - Кай незаметно ткнул локтём Асклепия в бок, словно намекая, что не стоит высказывать своё божественное мнение как на духу; в том, что врачеватель будет пытаться спасти девушку, он ни минуты не сомневался. - Верно я говорю, Кристиан? Милейшее создание.
Впрочем, Асклепию удалось затронуть и тонкие струны в душе Кая - он был согласен с тем, что любить нужно цельное существо, с его достоинствами и недостатками, однако... кицунэ не преминул запомнить эти слова на будущее, чтобы потом высказать их богу - если следовать подобной логике, то любить могут все и, значит, он поступает против своего же принципа, считая вампиров чудовищами.
"Но у нас минусов меньше, чем у людей", - подумал Гин-Иро, улыбаясь Марине. - "Овцы были созданы как обед для хищников, а хищники - должны сдерживать популяцию травоядных в разумных пределах, пока они сами не обрекли себя на голод. Мы понимаем слова охотник плюс дичь, и очень многие из нас не понимают убийства ради убийства".
Кай думал, как обычно, не беря в расчёт себя - ибо сам он изначально человеком и не был.

Марина поймала взгляд Кристиана, потом отвернулась, когда Амадей увлек ее за собой на заснеженную предрождественским снегом улицу, а Хоффман застрял в дверях.
Ей было приятно, что он согласен с ней, где-то внутренне она чувствовала, что возможно он сможет поддержать ее, ведь в его глазах тоже была кака-то грусть. Может быть, он пережил что-то подобное? Ее страшила мысль о том, что любовь это жизнь, хотя она искренне так считала. Ей очень бы хотелось в это верить, но сейчас, чувствуя что вместе с ее любовью разбилась и ее жизнь... это было страшно.
Амадей же показал ее иную сторону любви, любовь как красоту, заставляя верить, что любовь не зависит от жизни, так же как и жизнь от любви, что красота поможет ей исцелиться и освободиться от своей боли.

Девушка снова оглянулась на шедших позади Асклепия и Кая.

Амадей улыбнулся про себя, видя сомнения девушки. Именно поэтому он взял ее сегодня на их встречу, надеясь застать Хоффмана с Каем в галерее. Емы было интересно сыграть партию и узнать, кто же победит, в этой схватке за убеждения и душу девушки. Марина сомневалась в истинности его слов, он видел, ка она тянется к нему и искусству, как робко открывается и начинает творить свою жизнь заново, подругому. Но слишком много сомнений в ней было, слишком осторожной она была. И именно это давало возможность... ей самой сделать выбор.
Амадей никогда не делал выбор за своих "жертв", как отозвались бы о его учениках боги, он просто давал возможность...

Растерянный реакцией Марины, Кристиан молчал до самой пресловутой кофейни, глядя исключительно себе под ноги - на мокрый асфальт, хрустящие залежи снега с аккуратно очищенными тропинками. Вена - уютный город, заботливый, хотя и скучноватый для тех, кто повидал все туристские места тысячу  и один раз.
"Почему она желает оставить себе боль? Может, испугалась, что я собираюсь стереть ей память?"
Было глупо спрашивать - вмешательство Асклепия в чужие души (или разум?) происходило на уровне подсознания. Сам объект вмешательства только смутно догадывался о воле "провидения" (господа бога, колдунов, случайности, друзей и приятелей - версии появлялись согласно образованию и убеждениям).
Барьер тоже был неосознанный.
"Поскорее бы кофейня", - думал Кристиан, прекрасно понимая, что молчать невежливо и неизвестно (вернее, можно предположить) что думают о нем сейчас вампиры. Ну и Марина тоже.
Они наконец-то поравнялись с одной из крохотных венских кофеен, спрятанных в глубине старинного здания, когда-то вероятно, бывшего дворцом или усадьбой богача, а сейчас - многоквартирного плюс несколько магазинов. И кофейня.
- Вот и пришли, - Кристиан кивнул спутникам на неприметную зелено-серую дверь.
Он встретился взглядом с Мариной.
Сейчас будет незримая битва, понимал Кристиан, так же понимая, что вампиры ждут этого.

Чего греха таить, Асклепий знал толк в уютных заведениях - адрес кофейни перекочевал в память Кая, пополнив и без того обширную коллекцию. Не то место, конечно, где каждый вечер играют на саксофоне - было у кицунэ среди излюбленных мест и заведение в духе нуара, - однако не лишено своего обаяния.
"Тут должны собираться очень даже неплохие люди", - пришёл к выводу Кай, быстрым взглядом обведя зал.
Но сейчас, в предрождественской суматохе кофейня выглядела поистине волшебным местом.
Кай снял пальто и перекинул его через спинку кресла. Своим видом он мог несколько удивить присутствующих - пальто нельзя было назвать зимним, а под ним - была тонкая белая рубашка, которую нормальный человек вряд ли бы надел в такую погоду, и джинсы. Своей сущности Кай не скрывал, а классике предпочитал удобство.
"А Марина хороша. Пожалуй, даже очень. Надо предложить Амадею сделать кому-нибудь скульптуру в её честь. Или восковую фигуру", - хихикнул про себя Кай, наблюдая за тем, как Марина садиться между ним и Асклепием.

- Какао пожалуйста,  - сказала Марина официантке, потом, словно извинясь за несогласие с его выбором обратилась к Хоффману,  - Здесь слишком уютно для кофе, - она чуть улыбнулась и  вопросительно посмотрела на Амадея, но тот лишь ободряюще улыбнулся.
Сегодня она была главным призом, и кто знает, может быть эта битва что-то изменит в ней самой... Амадею было бы любопытно это увидеть. Он веками наблюдал за страстями и страданиями людей, за тем, как меняются их судьбы, как они строят и ломают свю жизнь, как играют с огнем, опаляющим им пальцы... Как они хрупки и неосторожны, но как прекрасны, как красивы в каждой своей ошибке, в каждом своем триумфе. И все равно на какой сцене разворачивается этот спектакль, затрагивает ли он целые народы или одного единственного человека.
Амадей заказал себе черный кофе по-турецки, маленькую чашечку обжигающего крепкого напитка и откинулся на спинку стула, готовый наблюдать. Он уже достаточно общался с девушкой, и у него есть достаточно времени и возможностей чтобы еще сотню раз заставить ее сомневаться и быть уверенной, а может быть она не даст ему их...

"Посмотрим... Марина, танцуй!"

- Я скульптор, - отвечая на вопрос Хоффмана произнесла Марина и подняла глаза на доктора.  - В прошлом году выпустилась... Сейчас я веду семинары по истории искусств в нашем университете и работаю над проектом парка. Вы верно слышали, что здесь недалеко собираются сделать парк скульптур... - она снова глянула на вампира, - это проект месье Имажи...

- Парк скульптур, - Кристиан смотрел на девушку в упор, не слишком уже задумываясь, насколько это вежливо - или невежливо. Ну а куда еще? По лицу Амадея не поймешь ничего - темна вода в облацех, этот древний мертвец за тысячи лет научился сохранять невозмутимое выражение лица, взорвись у него перед носом бомба. Кай... ну тот улыбается. Ухмыляется, точнее, ехидненько так. Наверняка, делает ставки - и вряд ли ставит на Асклепия.
Ладно, поглядим.
- Я немного слышал об этом проекте. Хотя, должен сознаться, слабо разбираюсь в искусстве, - Кристиан виновато развел руками. На лице Марины отразилась готовность часами и часами рассказывать про свой "проект".
"А это означает - она откроется... и я смогу подступиться".
- Если вы не торопитесь, могли бы рассказать поподробнее?

"Ты мог быть одним из моих братьев по крови, Амадей. Такой же хитрый. Впрочем, хорошо, что ты им не являешься - всё равно остаться должен был кто-то один", - подумал Кай, наблюдая за происходящим.
Амадей казался сытым и довольным собой донельзя. Что, впрочем, нисколько не было удивительным. Марина смущалась, словно рядом с ней были не джентльмены, спрашивающие об искусстве, а школьные подружки, спрашивающие в  туалете "ну что, ты сделала с ним Это, сделала?"
Кай налил из аккуратного чайничка чай в свою чашку, и над столом поплыл запах дыма, костра.
"Ну что ж, каждый игрок вносит в игру что-то своё", - подумал кицунэ, отпивая из чашки.
- Скажите, Мари-ина, - Кай на секунду замолчал, словно ему было стыдно за непривычное для уха девушки произношение её имени, - вы не бывали случайно в Австралии? Там есть удивительный парк, "Сад Бруно". Я люблю это место за то, что там есть скульптуры мифологической направленности. Но мне несколько обидно, что нет ещё ни одной скульптуры, которую можно было бы считать посвящением... определённым японским традициям.

Марина слушала Хоффмана и пила какао. То, что он говорил ей о неудобствах прошлых веков она все и так знала из учебников и готова была чем-то пожертвовать ради той красоты и спокойствия, которая там царила. Конечно же, в ее представлениях.
Но последние слова Кристана как-то неожиданно сбили ее с толку. Он говорил и будто эти его слова звучали у нее внутри головы, будто бы расплетали что-то в сердце и на какие-то мгновения становилось легче, пока она не вспоминала про "но".
"Прошлое мертво. Будущее туманно. Настоящее - все, что у нас есть"
Она моргнула и поняла, что неотрываясь смотрит на доктора, и кажется, даже забыла дышать.
- Я...я с вами согласна... - пролепетала она, и опять принялась за какао.
Его слова только что сказанные все пульсировали в голове и словно въедались в ее душу, становясь...ею. И они быбли такими правильными, она была согласна, но ничего такого раньше с ней неслучалось. Никто больше не говорил так, будто только что прочитал в ее сердце все тайны, а потом... сказал так просто и метко.
Вопрос Кая она услышала, но на него ответила невнятное "Нет, простите, я не знаю..."

Амадей пронзил Хоффмана взглядом, в котором читалось недовольство его методами. Конечно же, они не договаривались ни на какие условия, девушка была полигоном для любых действий, но... это было так явно и так неуважительно к остальным. Божественное воздействие это сильная штука, которая меняет восприятие, очень сильно его меняет. И впринципе, бог врачеватель сейчас выжег сказанные им слова в душе девушки, оставив правда вопрос - как она их в результате воспримет? Как поступит? Амадей бы пока предпочел более мягкие методы словестного убеждения, без какого-либо воздействия. За свою длинную жизнь он прекрасно понял, что с людьми можно делать все что угодно, если правильно с ними разговаривать и обращаться... и никакая сверхсила тут не была причем.

Отредактировано Amadeus (2008-07-09 02:07:10)

- Извините, - Кристиан сцепил пальцы в плотный узел. - Извините, Марина, если *напугал* вас, - в этих словах не было никакого воздействия, слова как слова, но сам голос Асклепия должен был создать то, что в психологии называют "якорем".
Кристиан был почти уверен, что этот раунд он выиграл.
"Амадей ведь сам хотел этого. Посоревноваться. Он не оговаривал правил игры - и разве у вампиров нет их "методов"? Я всего лишь исполнял свою функцию".
- Прости, Кай. Простите, господин Амадей. Ничего личного, - проговорил он по-китайски, одновременно наблюдая за Амадеем. Скорее всего он понимает и этот язык, за тысячи лет бессмертия можно выучиться... и даже говорить без акцента. - "В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами". Цитата из клятвы Гиппократа. Между прочим, принося ее, клянутся и моим именем.
- Надеюсь, я все-таки не кажусь вас особенно страшным? - вернулся Кристиан к Марине. Он улыбался ей... и не только.

- Детские забавы, - бросил Кай тихий смешок в чашку, словно кусочек сахара, и добавил ещё тише, продолжая улыбаться своему отражению, словно Чеширский Кот - видя только улыбку. - Алиса падала и падала, и нора была бесконечной, и кролик умер, ожидая её. А она так и продолжала падать.
"Интересно, Асклепий понимает, что Амадей может придти к этой девушке в любой момент, в который только пожелает, и сделать всё, что угодно, было бы желание?", - кицунэ развеселился даже внутренне, стрельнул глазами по сторонам, уделяя каждому сидящему рядом существу по несколько секунд.
Врачеватель старался вовсю в попытке показаться галантным и сочувствующим одновременно. Второе ему было свойственно, первое - получалось не очень.
- Кристиан, не проси прощения, когда не сожалеешь каждой своей клеточкой, - усмехнулся Гин-Иро. - Это выглядит по меньшей мере не этично.

Амадей стрельнул глазами и в сторону Кая и его взгляд стал заговорчищеским, хотя лицо сохраняло привычную аристократическую непроницаемость. Хоффман был в своем репертуаре и, судя по всему, считал бытие вампиром чем-то вроде болезни, к сожалению, неизлечимой. Его это забавляло.
Следующим глотком он допил кофе из маленькой чашечки и сцепив пальцы, положил на них подбородок, наблюдая.

Марина была увлечена разговором с Хоффманом.
- Но искусство не превозносит смерть! - горячо возразила она. - Хотя... в чем-то вы и правы, в истории были периоды, когда смерть становилась центральной темой, но далеко не все видели в ней свой смысл! Я не превозношу смерть...  - она запнулась, но продолжила - но мне кажется именно она придает ценность человеческой жизни. Человеком многое познается в контрасте... и если бы мы не были смертны, то мы не смогли бы развиваться и учиться. Мы бы не ценили то, что у нас есть, если бы знали, что это никогда не кончится...

Марина замолчала и допила свой какао.

Она любила рассуждать на философские темы и об искусстве, и слова Кристиана затрагивали что-то глубоко в ней. А еще...у нее было ощущение, что он так против смерти. что она отняла у него кого-то близкого ему, но девушка не как не могла решться задать ему этот вопрос. Он казался ей слишком бестактным, а уж тем более... они же только что познакомились.

Заиграла непринужденная мелодия и Амадей потянулся за мобильником, извлек откуда-то плоскую небольшую моторолу. По мере выслушивания того, что ему оворил его невидимый собеседник его лицо приобретало... выражение. Скорее разочарованное, хотя все такое же непроницаемое. Когда он отвечал, отвечал тихо и по французски, не отвлекая собеседников от разговора, которым они все так были увлечены. 

- Вот вы...хотели бы жить вечно?  - внезапно даже для себя спросила Кристиана Марина.

Отредактировано Amadeus (2008-07-09 18:30:24)

- Жить вечно?
Хороший вопрос. И хорошо, что он не вампир - иначе пришлось бы выкручиваться еще заковыристее.
Но и в таком виде...
Кристиан вспомнил десятки рождений, 15-19 лет обычной жизни, ничем не отличающейся от бытия всех остальных; заложенные исторической эпохой нормы и правила, и всегда - страх смерти. Страх неизвестности.
А потом приходилось переучиваться. Понимать, что все равно вернешься. Заперт в этом мире, и никуда не денешься. Ни ада, ни рая.
- Хороший вопрос, - Кристиан поставил на стол кофейную чашку, и по обыкновению, возникла пауза. Вампиры ждали. А Кристиан не умел отвечать так быстро. На подобные вопросы. - Я не знаю. Нет, правда - вечность - это слишком долго.
"Я ведь не лгу. Я ведь, как и все, не знаю, что будет дальше... вечность - правда чересчур долго".
- На самом деле, это неважно сколько ты живешь, главное не жалеть о прожитом. Тысячи лет могут показаться адом и скукотищей, а единственный день - прекраснее всего на свете. Только не надо пытаться закончить свой срок раньше времени... Вы ведь сами сказали, все будет хорошо. Это правда: все исправимо. Кроме... ну да, смерти.

"Он что, прочитал мои мысли?" у Марины внутри все похолодело, когда Кристиан сказал, что не следует заканчивать жизнь раньше срока. "Или это написано у меня на лице?"
Марина подумывала о самоубийстве, даже пыталась его совершить, к счастью (или сожалению?) безрезультатно. Но предательство ее жениха слишком на нее повияло, она никак не могла понять его поступка, потом простить, а потом - понять как жить дальше, за все те годы что он были вместе она настолько уже проросла им, что не знала что и делать. Ее больше ничего не радовало так, как прежде. Даже ее обажаемый университет, ее любимая работа и друзья... И тогда она наглоталась таблеток. Делать что-то другое было страшно, а отчаянной и смелой она себя назвать не могла. Но жизнь была настолько невыносима, что попытка ее разнообразить в ключе расставанья с ней... была приятнее, чем не делать ничего.
Ее во время нашли девчонки из общаги, ее соседки по комнате. И во время вызвали скорую... Тут Марина подумала, а не могла ли она видеть Кристиана раньше.
"Тогда...?" не зря же он ей в начале показался каким-то смутно знакомым, хотя она списала это на его достаточно заурядную внешность.
А потом... потом она встретила господина Имажи, который ей предложил проект, в котором она мечтала участвовать с того самого моментта как поступила в архитектурный, и ее жизнб начала напоняться неким подобием смысла... Опять.

Эти образы промелькнули перед ее внутренним взором как одно мгновение, который Асклепий мог прочитать, если у него было на то желание.

Амадей как раз закончил разговаривать и убрал мобильник в карман.
- Я вынужден откланяться, господа... и дамы. Дела, - произнес вампир поднимаясь из-за стола.
Марина тут же вскочила следом.
- Я с вами, герр Имажи... Я наверное и так уже надоела вам своим разговорами,  - обратилась она к Кристиану и Каю.  - Но мне было очень приятно...  - она улыбнулась им обоим, потом снова посмотрела на Кристиана. Кажется, он ей определенно понравился.
На ее "я с вами" Амадей лишь молча кивнул, помог девушке одеться.
- Я могу... встретиться с вами еще?  - робко спросила Марина у Хоффмана, накидывая на плечи палантин.  - Мне бы хотелось...продолжить наш разговор.

На ее слова Амадей ухмыльнулся. Марина была девушкой робкой, но очаровательной, которая была способна пленить кого угодно, если бы того захотела... и была бы уверена в своих силах.
"А не предложить ли мне ей бессмертие?" подумал вампир, пряча улыбку. "Они бы с Венди поспорили за сердце несчастного бога Врачевателя... "

Марина улыбалась, говоря "спасибо" и "до свидания", но по ее лицу было видно, что она несколько разочарована тем, что Хоффман не сказал ей "да" на ее вопрос о том, можно ли с ним еще увидеться.

Амадей коротко кивнул Каю и Асклепию на прощание.

Выходя он скользнул взглядом по залу, заметил, притаившуюся Артемиду, наблюдавшую за ними весь разговор, улыбнулся ей одними губами, в то время как в глазах читался азарт и насмешка. И вышел, увлекая за собой Марину, оглянувшуюся на столик, за которым остались Кай и Кристиан.

OOC: Амадей выходит из темы. Играйте сколько нужно и закрывайте.

Отредактировано Amadeus (2008-07-09 20:42:25)

Кай проводил взглядом явно оставшуюся недовольной скомканным разговором Марину, мысленно пожелал Амадею удачи в доведении дела до логического конца, а девушке - вечной славы и безболезненной смерти, и посмотрел на Асклепия. Вот уж кто действительно не был рад такому повороту событий - вроде бы и посеял зерно сомнения в душе девушки, однако неизвестно, чем всё закончится, и насколько сильно будет стараться Амадей, "обрабатывая" эту хрупкую особу.
"Вечность - это слишком долго", - повторил про себя кицунэ, беззвучно посмеиваясь над врачевателем - можно подумать, он проверял.
Зато события развивались просто прекрасно: взамен этой сладкой парочки показалась Арте. Кицунэ чуть заметно кивнул ей, мол, присоединяйся к нашему маленькому шоу-клубу, а затем поставил чашку на стол и лениво потянулся.
- Мы желаем всем сердцем того, чтобы вручённый нашему попечению христианский народ воспитывался в единстве и чистоте католической веры и держался вдали от чумы еретической извращённости, - процитировал Кай "Молот Ведьм" и лучезарно улыбнулся Асклепию. - Это, случайно, не с твоих слов записано, дражайший Кристиан?

'Очаровательно', хмыкнула про себя Ада. 'Лис, бешеного пса тебе в нору, я могу сделать вид, будто верю, что тебе неведом западный этикет. Но не поверю, что и по восточному я не стою твоего драгоценного внимания.. Ладно, запишем и припомним.' Не то чтобы её действительно напрягало такое демонстративное невнимание Кая - Арте прекрасно понимала неважность внешних проявлений, особенно для презирающего скучные условности кицунэ.
Но выглядело его поведение, в особенности по сравнению с манерами Асклепия, не слишком хорошо. Насмешливо посмотрев на Гин-Иро, Арте обратилась к Кристиану:
- Да, совпадение фантастическое: у меня сначала возникло ощущение, что вы меня выслеживаете, - с милой улыбкой произнесла она, доверительно перегнувшись через стол, затем откинулась назад, принимая прежнюю позу, и заговорила серьёзней:
- Можешь не пояснять: я слышала почти весь ваш разговор. И, говоря откровенно... мне жаль, что тебя поймали в такую простую и неприятную ловушку.

ООС: вот нетерпится.

- Ты действительно так уверен в том, что я имел в виду только лишь религию? И что я недоволен развитием событий? - кицунэ довольно зажмурился. - Печально, Кристиан, печально. Я полагал, что уж ты-то должен понимать, что это не моя игра, и не мне огорчаться, если что-то идёт не так. Впрочем, на твоём месте я бы даже порадовался, что Амадей живёт не в Англии, иначе ему подошла бы фраза одного гения: "там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила".
"Как он наивен. Как человек, наделённый огромной силой, и возомнивший себя новым мессией. По крайней мере, забавно" - Кай усмехнулся, не размыкая губ.
Это действительно было весело - бог, абсолютно уверенный в своих силах. А абсолют, как известно, равен нулю.
Кицунэ понимал, что Арте вполне может обидеться на него за недостойное поведение, однако - не хотел объяснять причин - банальнейших, следует признать, - при Асклепии. Пусть болтает.

Чего-то похожего опасался. И все-таки надеялся на честность Амадея.
Кристиан вздохнул. В очередной раз его веру - надежду? - в честность кого-то кроме себя попытались подорвать. Действительно, можно ли доверять Амадею?
"Но моя ментальная сила в любом случае выше, чем у вампира. Даже у главы клана. У Марины должно хватить собственных сил бороться... я всего лишь оказал первую помощь. Исход болезни зависит от пациента".
Стоит ли говорить это?
Артемис - возможно. Она-то точно не будет мешать, что ей до игр вампиров и случайно попавшего в эту компанию бога?
А вот Кай... ладно.
- Употребил, Арте. Почему бы нет? Ты ведь знаешь, я неспособен ненавидеть - кого бы то ни было. Да, Амадей показался мне благородным. Что касается Марины... я выхватил из ее памяти достаточно, чтобы при случае оказаться рядом. И напомнить господину Главе Клана о правилах игры. Кай, как видишь, я играю в открытую.
"А о том, что господину Амадею придется шептать *много* ласковых словечек, чтобы пробить защиту - можно и умолчать. Но по-моему я вколол достаточно "антибиотика", чтобы суметь перебить заразу".

Ада чуть заметно пожала плечами: спасение утопающих - дело рук самих утопающих, особенно таких гордых.
- Я ни в коем разе не предлагаю тебе ненавидеть; лишь предупреждаю, что Амадею все твои высокоморальные построения насчёт честной игры могут показаться пустым звуком, - она посмотрела на Кристиана и удручённо покачала головой, видя, что любые её доводы разобьются о твёрдую уверенность Кристиана в успехе. 'И это не говоря уже о том, что я вообще не вижу тебя способным принимать равное участие в том, что Кай называет играми... идеалисту это сложно.'
- По определённым причинам мне известно, что Амадея эта игра раззадорила, и он достаточно азартен и решителен, - Арте выделила прилагательные интонацией, - Чтобы идти до конца. Не знаю, почему ты так уверен, что твоего единичного воздействия хватит на то, чтобы удержать её в мире живых. Хотя сказано было хорошо, да, - Адая уважительно наклонила голову, хотя на губах её застыла лёгкая усмешка.

Ада вздохнула и, ощутив дымный аромат, с некоторой тоской покосилась на чашку в руках Кая. Но, уверенная, что мешать чай с кофе было бы совершенно неприемлемо, заказала ещё гляссе. Она уже подумывала, не совершила ли ошибку, ввязавшись в диалог сейчас: обычно Кристиан был внимательней к словам окружающих. 'Хотя вот - кицунэ явно считает происходящее интересным. Учись, Арте.'

- Я даже и не думал фыркать, Кристиан, - Кай изобразил на лице обиду, затем пожал плечами. - Что касается остального... из песни, конечно, слов не выкинешь, и ты можешь сколько угодно утверждать, что Амадей - благородный, а Марина - больше неподвластна его силе, если бы не одно но. Она сейчас будет мучиться с выбором, взвешивать все "за" и "против", а подтолкнуть её к итогу может какая-то банальная ситуация.
Кицунэ улыбнулся и покачал головой, словно говоря, что в этой игре правила устанавливаю не я, так что с меня спроса никакого нет, и вообще я весь в белом.
- К тому же, между моими играми и играми Амадея есть вполне существенное различие. По меньшей мере было бы глупо их сравнивать.
Кай посмотрел на Арте, улыбнулся ей, кажется, засомневавшейся на миг не то в своих словах, не то в выборе времени.
"А когда ещё? Если бы не ты, богиня, дело бы закончилось очередным спором на повышенных тонах. Не моих", - Гин-Иро продолжил медитировать на чашку с чаем.
У кицунэ был ещё один козырь – а, может, и другой, - в рукаве, но пока он не собирался его раскрывать - всему должно быть своё время, а время этой карты ещё не настало.

- Видишь ли, Кай. Такова уж моя особенность: я не считаю кого-либо "плохим". Я понятия не имею, откуда вы взяли, будто я почитаю вампиров чудовищами. Злыми могут быть поступки, но ни одно существо. Если хочешь знать, только не обижайся, вампиризм представляется мне чем-то вроде болезни - тяжелой неизлечимой болезни, которая к тому же меняет личность. Ну, как эпилепсия или шизофрения, например. Но все-таки даже подобные болезни не делают человека злом... поэтому я надеюсь на то хорошее, что осталось в Амадее.
Кофе Артемис все же принесли. Пока богиня пробовала ароматный напиток, Кристиан сделал паузу, а потом продолжил.
- Истинных самоубийц, Артемис, ты права, на самом деле очень мало. И они не ждут какого-нибудь Амадея, ангела смерти или черта с рогами, чтобы совершить задуманное. Все остальные виды суицида - "ложные".  А значит, сродни иллюзии, опять-таки сродни болезни. С которой душа человека способна бороться. Я не говорю, что Марина сразу и навсегда избавилась от влияния... но любая болезнь зависит не только от лекарств, сколько от желания пациента жить. Оно у нее теперь есть.